начала говорить с собой мысленно, чтобы скорее уснуть. подумала о трех лучших моментах в моей жизни. вспомнилось детство, когда мы с моим младшим братом поехали на море, и родители повели нас ночью на ярмарку с атракционами. там были эти электрические машинки, и колесо обозрения светилось разноцветными огнями. потом папа купил сладкую вату, и еще неоновые браслеты, которые начинались светиться, когда их ломаешь и гнешь.

помню это небо, пустой рынок, и будку с игрушками, светящуюся и яркую. еще я помню, когда мы ездили кататься на картах, и у меня хорошо получалось, и папа сказал, что я буду хорошо водить машину однажды.

еще один, я не могу отделаться от мысли, что это третий. 2012. ты вытащил меня из квартиры, и мы возвращались с твоей выставки по ночному центру, и всюду были огни, и ты говорил, и я была счастлива. ты полез в клумбу и выдрал мне тот нещасный тюльпан, и мы притворились, что мы стали друзьями.

конечно, были еще. был тот пляж, и еще когда Андрей был маленьким, и было…

не могу заснуть, выворачивает изнанкой. хочу, как в детстве. в кино. в цирк. в зоопарк покормить кабанов. сладкой ваты. слепить снеговика и скатиться с горки. огней. посмотреть, как зажигается елка. покататься на коньках. разбивать коленки. все то, что я перестала делать.

скучаю по брату.

я чувствую себя жалкой. я голодная, я записываю время, когда я ем, считай, воздух, в заметках, и пытаюсь замотать почки одеялами, потому что с вами-то, что, товарищи.

эти таблетки делают меня нервной и я постоянно плачу, а от тех мне было страшно, и хотелось хвататься хотя бы за что-то. я хожу, как винни зе пух, и пытаюсь сохранить хоть каплю достоиства, но, наверное, у меня это плохо получается.

мама злится, и ей тоже хреново, и ей приходится делать стремные вещи, но я злюсь на нее тоже, временами, потому что меня выворачивает наизнанку, а она делает вид, будто все можно вылечить подорожником.