растение желтеет всякий раз, когда все идет не так, и мы не разговариваем. сейчас на него уже жалко смотреть. я не буду просить прощения в этот раз, и тебя извиняться не прошу - просто меня вот такую прими, и я вот такого тебя приму. на нем сворачиваются листья, потому что я перестала улыбаться, заходя на кухню, и набирая воды в турку, чтобы полить.

все дело в твоих глазах, в том, что на улице дождь, в том, что безумно жарко, в том, что уже половина четвертого, в том, как тикают часы. все дело во мне. мне было сложно сорваться с едой, но хватило всего ничего, и теперь в голове мысли зачем мне это нужно, это в последний раз, завтра, послезавтра. нет. после стольких месяцев вот так? нет. нужно сидеть, держать себя за плечи, ломаться, плакать, орать, злиться, но не делать того, что нельзя делать, пока не переломает, пока не перетрясет, пока проще не станет.
и так и с тобой.

когда солнце начинает садиться, и отражается оранжево-алыми вспышками в стеклах, - чувство это знаешь? утро июня, где-то между пятью и шестью утра, закат в августе, когда хочется насмотреться на месяцы вперед. пишу, слушая шум ветвей ивы, тополей и каштанов за окнами - там волны катятся по пожелтевшим листьям.
пожелтевшие листья сентября, и первые туманы октября. первый снег, едва-едва кружащийся в воздухе, еще не хлопья, не капли, - просто пушинки, падающие в раскрытую ладонь. вкус холодной воды. запах, сплетенный из сотен, стоишь, окруженный, как коконом, запахами, - горячей кожей, стиральным порошком, тканью толстовки, травой, сигаретным дымом. все дело в твоих глазах.