я почему-то вспомнила очередь в магазине, который тогда, кажется, назывался "люкс", кассу-прилавок, чипсы принглз, которые мы никогда не покупали - дорого, и старый вариант обертки шоколада "корона". тогда время было бедное, ободранное, но тогда у моего папы были крупные очки в пластиковой оправе и кожанка, мама носила бомберы, а потом плащи, а потом -
провал, снежные зимы, санки, и снег, снег, снег. если подумать, у меня и тогда не было друзей. у меня была собака, большая немецкая овчарка, у меня была она, плачущая, когда меня из гостей забирали родители, и у меня был сломанный кассетный плеер - но богатое воображение. я притворялась, что слышу музыку, выдумывала друзей, так сейчас подумать, то большая часть из них явно были фурри, пусть я об этом и не знала тогда, соседка думала, что я немного сумасшедшая. я не ходила в детский сад на регулярной основе, а если и ходила, меня прятали от проверок, потому что я официально не числилась в группе, я рассекала лоб ветками с кустов, и понятия не имела, как дружить со всеми этими меняющими друг друга детьми - почему они хотели, я не знаю тоже. наверное, они принимали мою социальную неловкость за какую-то мистическую ауру. я не скучаю по тому времени, по отсутствию всего и везде, но я скучаю по себе, мне жаль, что я себя не осознавала живым человеком, все думала, моя жизнь какой-то волшебный сон. мне жаль, что я не научилась преодолевать саму себя.
я не умею.
я проявляю заботу, чтобы не чувствовать себя виноватой, или потому, что это очередная моя компульсия, чтобы все было правильно, с языка слетает, как по-моему сделать, я - хранитель, такой очевидный, и, вместе с тем, двуличный - я все делаю для себя, я думаю о себе. надень-шапку-потому-что-иначе-можешь-заболеть-и-заразить-меня. или потому что на меня возлагают ответственность, а я не хочу быть крайней, виноватой, если что-то не выполню.
я хочу, чтобы меня хвалили, хочу, чтобы меня любили, хочу, чтобы меня считали второй матерью терезой.
да?
но я ненавижу наблюдать за очевидным злом.
где тут правда.